В театре кукол «Бродячая собачка» новый спектакль.

«Золушка». Сотни лет живет на Земле эта сказка. Каждая эпоха вносит в неё свои черты, но неизменно прекрасен королевский бал, бой часов всегда возвращает к реальности, а потерянная туфелька служит залогом любви и счастья.

Было бы преувеличением назвать «Золушку» в «Бродячей собачке» «старой сказкой на новый лад», но без чувства свежести и новизны всё же не обойдется.

…Где-то в глубинах старого дома играющие дети находят забытых кукол, оживляют их, и, проживая вместе с ними жизнь сказочных персонажей, ищут ответы на главные вопросы жизни.

Из детской игры рождается волшебная сказка и открывает им (и зрителям) истоки настоящего чуда – любви, силы духа и веры в лучшее. История любви Золушки и принца становится близкой и значимой, история преодоления препятствий служит источником мощной созидающей силы.

Старое и новое, переплетаясь, рождает в новой «Золушке» сказку, в которой можно жить, верить, любить и творить добро.

Во время работы над премьерой мы побеседовали с режиссером-постановщиком Романом Боклановым.

О риске, куклах и наивности

В этом году Роман оканчивает РГИСИ, а ранее окончил Новосибирский государственный театральный институт по специальности «актер театра кукол». Роман работал актером в Новосибирском драматическом театре «Старый дом», преподавал актерское мастерство и сцендвижение. А потом оставил всё это, уехал в Санкт-Петербург и поступил в РГИСИ на Факультет театра кукол в мастерскую Руслана Кудашова (причем на дневное отделение), то есть, начал практически с чистого листа.

Риск, и немалый, оказался оправданным. Сейчас у Романа несколько успешных постановок в разных городах и большие планы на будущее.

– Не страшно было уезжать из Новосибирска? Ведь там всё получилось?

Р.Б.: Очень страшно, но я понимал, что хочу быть режиссером и отвечать не только за свою роль, а видеть и строить спектакль в целом. А еще была мечта – работать с Русланом Кудашовым и учиться у него.

– Есть драматический театр как способ актерского бытия, а есть театр кукол. Получается, к куклам тянуло больше?

Р.Б.: У меня никогда не было актерских драматических амбиций. В драме все привязано к природе актера, и это иногда ограничивает. Кукла дает очень много возможностей, а предметный мир – еще больше. Вообще, осознавая себя, я понимаю, что мне нравится предметный,

фигуративный театр. Нас постоянно окружают предметы, и можно, ничего не придумывая, создавать с их помощью новые миры.

– У вас есть и взрослые, и детские спектакли, но детских больше – почему?

Р.Б.: Я позитивный человек и часто ассоциирую себя с ребенком. Мне нравится детская наивность, легкость. После «Похороните меня за плинтусом» (постановка Романа в БТК по книге П. Санаева – ред.) я стал обращать внимание и на взрослый материал, но всегда стремлюсь к лёгкости, и по жанру мне близки трагикомедии.

О чудесах

– В «Бродячей собачке» вы ставите «Золушку». Почему именно эта сказка?

Р.Б.: В ней много важных для меня смыслов. Один из них – связь с ушедшими близкими, ведь Золушка очень рано потеряла маму. Я верю, что, несмотря на смерть, близкие остаются с нами – в памяти, в каких-то предметах. Человек уходит, но ты – его продолжение – остаешься, продолжаешь род, и должен, несмотря ни на что, сохранить это наследие и достойно прожить свою жизнь.

– Ваша Золушка – девушка достаточно современная. Она сопротивляется обстоятельствам и меняет мир вокруг себя, то есть уже не жертва?

Р.Б.: Увы, в какой-то степени всё-таки жертва, но уже не безропотная. Она верна себе, несмотря на трудности, веселится, радуется жизни и действительно меняет окружение. Даже сестрам становится интересно – что же она там делает по дому, и почему она такая «несгибаемая». Мне не нравится, что во многих сказках женские персонажи бездейственны. Они ждут, когда произойдет чудо, и Золушка совсем не такая.

– То есть, ждать чуда больше не стоит?

Р.Б.: Чудо начинается с нас самих, с нашей воли, с нашего характера. Это какое-то внутреннее действие, и моя «Золушка» в том числе и об этом. Волшебство в нашей сказке – это мама, её любовь, память о ней. И понимание того, что нужно оставаться верным себе и достойно жить.

– То есть, чудеса обретают у вас вполне объяснимую и понятную природу, и ваша «Золушка» становится пусть не бытовой, но вполне реалистичной историей?

Р.Б.: Да. И мне это нравится (улыбается).

О нежности, резкости и детской игре

– В вашем спектакле сказку придумывают и рассказывают дети. В целом получается очень нежный и светлый спектакль; там, кажется, совсем нет резких красок ни в сценографии, ни в актерском рисунке.

Р.Б.: В спектакле есть очень активные, яркие, динамичные сцены, но мы стараемся сохранить тепло и нежность даже там.

– У вас получаются как будто две истории: дети, играя и взаимодействуя, выстраивают одну сюжетную линию и тут же создают вторую – сказочную.

Р.Б.: Верно, а потом сюжетная линия детей растворяется в создаваемой ими сказочной. Дети, придумывая сюжет игры, соединяют его со своей жизнью и настолько верят в то, во что играют, что порой сложно понять, где ребенок-рассказчик, а где его персонаж…. Интересно, что, репетируя, артисты тоже включаются в процесс придумывания истории. Такова актерская природа, особенно в театре кукол.

О «Бродячей собачке»

– Вы ставили спектакли в разных театрах. Как работается в этом?

Р.Б.: Мне было важно понять, чего актерам самим хочется от этой истории, вскрыть болевые точки, выяснить, что им комфортно, что наоборот. Я демократичный режиссер; если артисту что-то не нравится – мне можно сказать об этом, самое главное знать, что именно не нравится. Когда мы друг друга поняли, работать стало легко. Какие-то сцены мне очень нравятся, и я вижу, что артистам тоже. Есть открытость и доверие. Я чувствую, что за мной готовы идти, что мне помогают. Это вдохновляет.

– Вы с артистами почти ровесники, значит, опыт примерно равный. Вы чему-нибудь учитесь у них?

Р.Б.: Конечно. У любого артиста учишься каким-то новым приемам. Я смотрю, как ребята владеют куклой. Это достойно уважения. Я могу даже не озвучить задачу, а артист берет куклу, осваивает ее, создает новые смысловые грани, и я понимаю, что от этого можно оттолкнуться. Я здесь не как актер, но у них многим актерским штукам можно поучиться. Здесь очень мощные техники кукловождения. Я вижу, как они относятся к куклам и работают с ними, и это очень круто.